Ноябрьские воспоминания

Иногда все мы вдруг вспоминаем, что где-то в укромном месте у нас припрятаны старые вещички, сейчас вроде-бы и ненужные, но бесконечно дорогие нашему сердцу, ибо связывают нас с нашим прошлым.

Эта моя заметка была приурочена к сотой годовщине Октябрьской революции и опубликована тогда же (напомню — 100 лет Октябрьской революции исполнилось 7 ноября 2017 г.) на нашем сайте (ныне закрытом) https://3-folium.ru. У меня в то время не было цели сравнивать жизнь тогда и сегодня, давать какие-либо оценки и уже прошедшему времени, и нынешним событиям. Просто захотелось поностальгировать…

Иногда все мы вдруг вспоминаем, что где-то в укромном месте у нас припрятаны старые вещички, сейчас вроде-бы и ненужные, но бесконечно дорогие нашему сердцу, ибо связывают нас с нашим прошлым, с тем временем, когда мы были молодые, когда солнце светило ярче, сахар был слаще, а соль — солонее. Поводом для этого послужила , конечно (что ж греха таить?) столетняя годовщина большевистской революции 1917-го года. Ожидалось, что коммунисты отметят её с большой помпой, но событие это прошло как-то неожиданно незаметно. Итак, на свет были извлечены альбом с марками, институтский альбом с фотографиями и полиэтиленовый пакетик со старыми советскими монетами. Последние были бережно разложены на столе по номиналу, вслед за этим последовали ностальгические воспоминания…

Вот 1 копейка — на неё можно было купить коробок спичек. Если спички были не нужны, за эту монетку можно было выпить стакан газировки из автомата. Без сиропа. А вот на 2 копейки можно было уже купить 2 обычных коробка спичек или один большой, так называемый хозяйственный. В нём было в два раза больше спичек. Также на эти деньги можно было позвонить кому угодно по городскому телефону.

3 копейки — на эти деньги любой трудящийся, будь он партийный или даже беспартийный, мог проехать на трамвае хоть до конечной станции. Правда, на конечной станции его наверняка попросили бы покинуть вагон, поэтому проследовать ещё и в обратном направлении за те же 3 копейки у него вряд-ли получилось бы. Ещё за 3 копейки любой сознательный гражданин мог купить в киоске «Правду» или «Известия». А не очень сознательный гражданин мог на эти 3 копейки выпить газировки, но уже с сиропом. Некурящие граждане могли сэкономить трудовую копейку на коробке спичек и, добавив её к трём копейкам, проехать уже на троллейбусе то же расстояние, что и на трамвае, но с несколько большим комфортом. А если товарищи воздерживались от ненужных разговоров по телефону, они могли бы сэкономить целых 2 копейки, добавив которые к трём имеющимся, можно было уже ехать с достоинством на автобусе. Может быть, даже на «Икарусе».

Товарищам, не желающим ни на чём экономить, за поездку на автобусе  пришлось бы отдать трудовой пятак. В эту же сумму обошлась бы и поездка на метро. Те граждане, в карманах которых не было пятака, но была монетка 10, 15 или даже 20 копеек, могли эту монетку разменять в автомате станции метро, на соответствующее количество увесистых пятаков. Без всякой комиссии. Конечно, несознательные граждане (как правило, беспартийные, и не в коем случае не пионеры, и не комсомольцы) могли перемещаться по городу на наземном виде транспорта зайцами (то есть бесплатно), ведь особенно жалко было тратить свои кровные, когда проехать надо было всего одну-две остановки. Так как на трамваях, троллейбусах и автобусах не было кондукторов, а стояли кассы-копилки, такие бессовестные граждане имели возможность проникнуть в транспортное средство и передвигаться на нём совершенно бесплатно. Добропорядочные пассажиры опускали в кассу свою трудовую мелочь и сами же отрывали билет. Они ехали гордо и с достоинством. Совесть их была кристально  чиста. А вот вышеупомянутые «зайцы» наоборот, вынуждены были трусливо озираться по сторонам, и, в случае появления контролёра рисковали уже целым рублём, и это независимо от того, сколько именно — 3, 4, или 5 копеек они пожалели отдать за проезд. Это было крайне несправедливо, ведь за провинность разной степени тяжести полагалось совершенно одинаковое наказание. И, поэтому, «зайцы» предпочитали ездить в основном на автобусах, где платить штраф было не так обидно, как в трамвае. Контролёры, соответственно, там же предпочитали их ловить. Впрочем, партия и правительство через некоторое время тоже осознали эту вопиющую несправедливость, и для большего удобства граждан был введён единый тариф на проезд для любого вида транспорта — 5 копеек.

Всё же «зайцы» были достойны жалости, ведь они, сохраняя где-то в глубине души остатки совести, не платя за проезд, всё-же не отрывали и билет. Они дрожали, но всё-равно не платили, оправдывая это тем, что при удачном стечении обстоятельств, баланс в целом мог бы быть и в их пользу. Однако имелись и «зайцы» совершенно другого склада, можно сказать, «зайцы» новой формации. Они, опустив в кассу гривенник, стояли затем возле её (кассы) и, со словами: «Товарищи, не опускайте мелочь, я опустил в кассу 10 копеек (20, 50 копеек, или даже рубль… ), лучше давайте её мне!», собирали с простодушных пассажиров монеты, набирая за поездку обычно существенно больше, чем заплатили за проезд. Кстати, к началу перестройки такие предприимчивые товарищи уже имели все необходимые в бизнесе навыки. Однако, вскоре кассы-копилки исчезли, уступив место компостерам и талонам единого образца, а в салонах автобусов, троллейбусов и трамваев освободилось, благодаря этому, место для новых пассажиров.

В метро «заячья» проблема никогда остро не стояла, там и билетов никаких не было, а стояли турникеты: хочешь ехать — гони 5 копеек. Впрочем и здесь неимущие, но чрезвычайно изобретательные студенты умудрялись проходить вдвоём-втроём на один пятак.

Однако, вернёмся к нашим баранам монетам. Жарким летним днём любой советский рабочий, крестьянин, и даже интеллигент мог за 6 копеек выпить большую (0.5 л) кружку кваса. Товарищи, которые не могли или не хотели выпить большую кружку, пили маленькую, за 3 копейки. Изредка, не каждый день, трудящиеся могли позволить себе выпить кружку жигулёвского, но, естественно, вечером, после работы. Стоило это удовольствие 22 копейки. Ровно столько же стоило обычно и пирожное в кондитерской, так, что у всех был выбор. Естественно, что женщины, пионеры, комсомольцы и партийные товарищи однозначно склонялись ко второму варианту. Но всё-же самые совестливые из них вместо пива предпочитали заплатить взнос в Общество спасания на водах, в Общество охраны природы или в Общество охраны памятников истории и культуры. Или — в Общество любителей книги. К слову, членами всех этих организаций автоматически становились все до единого граждане СССР, достигшие школьного возраста. А взносы за них начинали платить их родители. Пионеры, комсомольцы и партийные товарищи были обязаны также выписывать соответствующую периодику («Пионерскую», «Комсомольскую» и просто «Правду»).

Однако, я опять ушёл в сторону от повествования. 10 копеек — такова была цена жареного пирожка с начинкой, напоминающей мясо. Пирожки эти были популярны в студенческой среде, студенты и любили и ненавидели их одновременно, ими можно было с одинаковой вероятностью как насытиться, так и отравиться. Осторожные студенты отдавали предпочтение пирожкам с капустой за 6 копеек, или с повидлом за семь. Ещё более дальновидные студенты набивали животы пышками по 5 копеек за штуку. Шесть честно съеденных пышек (а это стоило 30 студенческих копеек) создавали не очень длительную, но всё же иллюзию сытости, и, что важно, без всяких последствий.

15 копеек стоило мороженое крем-брюле, 19 копеек — пломбир. Позже цену на мороженое также унифицировали — 20 копеек. Граждане предпочитали мороженое в вафельных стаканчиках, при одинаковой стоимости их можно было съесть, тогда как картонные стаканчики приходилось выбрасывать. Брикеты стоили 48 копеек, но зато и весили втрое больше, чем стаканчик.

Самый дешёвый ржаной хлеб стоил 12 копеек, круглый — 14 копеек, вкусный — 16, а «Карельский» — 20. Батон высшего сорта — 18, а попроще — 13 копеек. К слову, в те годы выбор хлебо-булочных изделий в городах был не такой уж и скудный.

Имея в кармане рубль, можно было прожить целый день. И даже выкроить денежку на поход в кино, к примеру. Или на какое-нибудь ещё удовольствие. При средней зарплате 130-150 рублей в месяц советские граждане даже умудрялись накопить довольно приличную сумму на покупку магнитофона (300 — 450 рублей), фотоаппарата (100 — 140 рублей) или даже цветного телевизора (650 — 700 рублей). С личным транспортом было сложнее. Автомобиль мог себе позволить далеко не каждый, но велосипед, мопед или даже мотоцикл — пожалуйста. Всего два-три года жесткой экономии, и вот вы счастливый владелец «Явы» (950 рублей) или, чуть менее счастливый, «Ижа», но всего за 740 рублей (одноцилиндровый «Иж-Планета»). Автомобили же стоили заоблачно дорого, большинство людей и не задумывалось над их приобретением. Тем более, что цены на общественный транспорт были в те годы более, чем демократичными. И повседневные расходы были тоже не очень велики, если, конечно, товарищи проявляли сдержанность и умеренность.

Трудящиеся могли утолить голод молоком по 28 копеек за литр, если повезёт, то даже неразбавленным. Докторская колбаса по 2 рубля 30 копеек тоже была доступна всем. К тому же она довольно часто содержала в своём составе мясо в оговорённой ГОСТом пропорции. И сыр, не «сырный» продукт, а именно сыр, стоил, к примеру 2 рубля и 60 копеек за килограмм (Пошехонский), или 3 рубля ровно (Российский). А ещё житель СССР со средним достатком мог купить на свою зарплату почти 40 килограммов настоящего сливочного масла. И продолжать можно было бы долго, но боюсь утомить читателя. Вот такие воспоминания, невольно приуроченные мной к 100-летней годовщине пролетарской революции. Всё.

Поделитесь с друзьями
Андрей Ж.
Андрей Ж.
Статей: 117