И простре Авраамъ руку свою, взяти ножь, заклати сына своего.
Бытие 22:10
Библия долгие годы служила основой мирового искусства. Во все времена из библейских сюжетов черпали вдохновение писатели, поэты, композиторы, живописцы. В Библии, в частности в Ветхом Завете, описано множество различных событий и связанных с этими событиями ярких персонажей. Неудивительно, что они столь часто становились излюбленной темой для работ многих известных художников. Может быть, именно благодаря полотнам знаменитых мастеров живописи, большинство библейских сюжетов сейчас хорошо знакомо многим, даже далёким от религии людям. Кто не знает историй, связанных с Давидом и Голиафом, Юдифью и Олоферном, Иаиль и Сисарой?
Многие страницы Ветхого Завета могут в той или иной степени шокировать нынешнего читателя, придерживающегося традиционной христианской морали. Эта часть Библии изобилует описанием аморальных поступков и даже преступлений (по нынешним меркам), совершаемых её героями. Можно вспомнить, как Елисей натравил на детей медведей, к примеру. Такова и история о Аврааме, прародителе всех евреев (арабов тоже) и Исааке, сыне его.
История эта знакома всем, и верующим, и атеистам. И даже людям, никогда в жизни не открывавшим Библию. Конечно же, такая драматическая сцена (к счастью, со счастливым окончанием) не могла оставить равнодушными многих мастеров искусств. И этот, очень неоднозначно воспринимаемый эпизод из истории еврейского народа нашёл отражение в живописных полотнах, росписях храмов, иконах.
Сам процесс подавляющим числом художников и иконописцев изображался достаточно типично: здесь был и связанный Исаак, и Авраам с ножом в руке, и ангел, стремящийся предотвратить трагедию. Почти везде на полотнах можно рассмотреть дрова для всесожжения, огонь и печального барашка, которому предназначалось заменить Исаака. На многих картинах присутствовали слуги, сопровождающие Авраама и ослик. В остальном художники позволяли себе те или иные вольности. Почти все произведения были подписаны как — или «Жертвоприношение Исаака», или «Жертвоприношение Авраама». Таковы уж особенности русского перевода. Но, для ясности — это Авраам хотел принести Исаака в жертву. Не наоборот. Впрочем, это и так все знают.
Сцена жертвоприношения Авраамом своего сына Исаака запечатлена на иллюстрациях известного французского графика Гюстава Доре. Фламандец Адриан Колларт также не обошёл её своим вниманием. Но, как всегда, трактовал этот эпизод из Бытия достаточно вольно. Здесь и Авраам во фламандском одеянии картинно замахивается мечом, и «отроков» трое, и окрестности мало напоминают загадочную «землю Мориа». Скорее, это какой-то фламандский городок. И ангел слишком далеко, чтобы предотвратить трагедию. И запутавшийся в кустах козёл вместо барана.
Плодовитый (в творческом плане) неаполитанец Лука Джордано также представил своё видение этой леденящей душу истории. В его произведении больше достоверности. И покорный, почему-то светловолосый Исаак, и ангел, отводящий руку с ножом. А чего стоит взгляд Авраама! В нём — мука, отчаяние, страх… Но не подчиниться он не может.
Итальянец Лодовико Карди, известный под псевдонимом Чиголи (в честь городка Чиголи, близ Флоренции в Тоскане), судя по всему, был весёлым человеком. И картина его получилась несколько легкомысленной. Но ангел, несмотря на игривое выражение лица, крепко держит Авраама за руку.
Ещё один итальянский живописец и рисовальщик флорентийской школы Андреа дель Сарто чуть более серьёзен. Его Исаак явно не готов умереть и даже пытается вырваться. А всё действо происходит на откуда-то взявшемся добротном каменном постаменте. В остальном всё соответствует писанию, вот только один из слуг, оставшийся возле ослика, совершенно голый. Почему вдруг?
Картина франко-итальянского художника Гийома Куртуа (он же Гульельмо Кортезе, он же Иль Боргоньоне, он же Ле Бургиньон) более драматична. Исаак смирился со своей участью, но ему страшно, он отвернулся. Взгляд Авраама безумен, но он решителен и, если бы ангел его не остановил, наверняка убил бы сына.
Микеланджело Меризи да Караваджо написал две картины, изображающие жертвоприношение Исаака (впрочем, первая из них иногда приписывается кисти Бартоломео Кавароцци). В творчестве этого величайшего итальянского художника, мастера света и теней, религиозная тематика занимала видное место. Его реалистичные, часто очень жестокие полотна известны всему миру. На обеих картинах Авраам спокоен и деловит, как-будто и не сына собирается зарезать.
Фламандский живописец Франс Франкен Второй, он же Франс Франкен Младший — наиболее известный из большой семьи потомственных художников. Он создал множество картин на исторические и библейские сюжеты. И на одной из них Авраам готов обезглавить мечом покорно стоящего на коленях Исаака. Окружающий пейзаж завораживает, но вряд ли он был таковым в местах, где обитал Авраам.
Совсем другой пейзаж на фреске француза Жана Ипполита Фландрена. Эта фреска выполнена им для старейшей в Париже церкви Сен-Жермен-де-Пре. Здесь одни камни и скудная растительность, более характерные для Ближнего Востока. И голубое небо. И спешащий предотвратить злодеяние ангел.
Малоизвестный ныне итальянский художник Лелио Орси, или Лелио да Новеллара (по местечку Новеллара в области Эмилия-Романья на севере Италии) тоже не избегал религиозных тем в своём творчестве. Его «Жертвоприношение» отличается особенным, каким-то мистическим колоритом. Бросается в глаза контраст между румяным, пышущим здоровьем Авраамом и посеревшим от ужаса приговорённым Исааком. И ангел, бесстрашно схвативший нож прямо за лезвие.
Его соотечественник венецианец Грегорио Ладзарини также преуспел в мифологическом и религиозном жанрах. Он создал немало известных картин и декоративных росписей с сюжетами из Ветхого Завета. Чего стоит только его Давид, демонстрирующий отрубленную голову Голиафа! Или Иаиль, деловито забивающая железный костыль в голову Сисары… Не обошёл он в своём творчестве и попытку Авраама принести в жертву своего сына Исаака.
А вот на полотне фламандского художника Давида Тенирса Младшего, сына Давида Тенирса Старшего, для Исаака уже всё позади. А для несчастного связанного барана — совсем наоборот.
Профессор дрезденской Академии искусств немец Юлиус Фейт Ханс Шнорр фон Карольсфельд создал серию великолепных иллюстраций для Библии. В том числе и эту. На ней Исаак слишком юн. А Авраам как-будто бы и недоволен вмешательством ангела. С гневом он смотрит на него! На картине Питера Ластмана Авраам, замахивающийся на Исаака огромным мечом, больше напоминает мифологического Гефеста.
Лоран де Ла Ир, французский живописец, академик Королевской академии живописи и скульптуры, не остался в стороне, и на своём полотне по-своему изобразил Исаака, смиренно ожидающего своей участи. И праведного Авраама, только что степенно и деловито готовившегося зарезать сына, а теперь рассеянно внимающего словам ангела.
Голландец Маттиас Стом, или Матиас Стомер, известный также, как Маттео Фламандец, тоже написал свою картину принесения Исаака в жертву. Сам Исаак на ней, как кажется, совершенно безразличен к тому, что его ожидает. Также равнодушные к происходящему слуги о чём-то разговаривают на заднем плане. Выражение лица Авраама совершенно безумно, он полон решимости, а совсем юный ангел с умоляющим видом пытается всё это остановить.
На полотне Доменико Дзампьери (Доменикино), известного итальянского живописца, невозмутимый ангел удерживает широко размахнувшегося мечом могучего Авраама, одновременно указывая на барана, готового пострадать вместо невинного отрока. В это время юный Исаак истово молится, готовясь принять смерть. Или надеясь избежать её.
Французский живописец фламандского происхождения Филипп де Шампень изобразил Авраама с бесстрастным лицом праведника, который знает, что делает. И твёрдо уверен в правильности своих действий. Всё спокойно, всё так и надо…
А вот на картине великого Тициана гораздо больше экспрессии. Ракурс необычен. Освещение… Какая-то динамика, стремительность во всей этой сцене на фоне грозовых облаков. Вот-вот или произойдёт ужасное злодеяние, или его удастся предотвратить. Только ослику всё равно.
Множество живописцев, и европейских, и русских, изображали на своих полотнах библейские сюжеты, в том числе и жертвоприношение Авраама. Это и итальянцы Паоло Веронезе и Пьетро Берреттини, известный, как Пьетро да Кортона. И фламандец Гаспар Рем, и чешский немец Антон Роберт Лейнвебер. И русский художник Антон Павлович Лосенко. Сохранились карандашные наброски Александра Андреевича Иванова. Илья Ефимович Репин тоже рисовал этот сюжет. Евгений Александрович (Эжен) Плюшар поместил жертвоприношение на фрески Исаакиевского собора.
Лишь немногие из живописцев изобразили эту жуткую сцену как-то особенно. Лейнвебер, к примеру, ограничился эпизодом восхождения на гору: «и взял Авраам дрова для всесожжения, и возложил на Исаака, сына своего; взял в руки огонь и нож, и пошли оба вместе — Бытие 22:6».
Русский немец, живописец, академик Императорской Академии художеств, Евграф Романович Рейтерн (Герхардт Вильгельм фон Рейтерн) написал очень сильную, на мой взгляд, картину. Глядя на этот, без преувеличения, шедевр, трудно себе представить, что художник вынужден был работать одной левой рукой! Правую он потерял на войне.
Питер Пауль Рубенс написал «жертвоприношение» в свойственной только ему одному уникальной манере. Надо сказать, что благодаря особой цветовой гамме и оригинальной технике картины Рубенса легко узнаваемы. К сожалению, репродукции не в состоянии передать всей красоты его полотен.
Но самая замечательная картина на эту тему написана, без всякого сомнения, Рембрандтом. Это полотно висит в Государственном Эрмитаже и, находясь там, я всегда задерживаюсь возле него. Это полотно особенное! Да оно просто гениальное! Находясь рядом с ним, всегда испытываешь массу чувств — от ужаса до негодования. Негодует и ангел, выбивая из Авраамовой руки нож. Он словно гневно вопрошает испуганного безумного старца: «Авраам! Что же ты, ****, делаешь? Как далеко ты готов зайти в своём фанатизме?»
Здесь, конечно же, далеко не всё. Да я и не ставил себе такой цели. Это просто мои впечатления, впечатления простого зрителя. Дилетанта в искусстве, дилетанта в богословии. Я меньше всего хотел бы задеть чьи-то чувства — религиозные, национальные… Просто мне нравится живопись, не могу объяснить почему, но нравится. А искусство — на то и искусство, чтобы как-то тревожить чувства людей. Да, мне кажутся дикими и непонятными многие события Ветхого Завета. И ещё более странными кажутся попытки церкви как-то объяснить и оправдать подобное. Для всего живого, может быть, за редким исключением, характерно, скорее самопожертвование ради своего потомства. А не наоборот. Хотя, в те далёкие времена, возможно было иначе.
