Все любят рисовать. Не у всех это получается, но тем не менее, каждый хоть раз наверняка пытался что-то изобразить. Большинство из нас берётся за карандаш ещё в раннем детстве. То, что поначалу выходит из-под карандаша маленького рисовальщика, бывают готовы оценить по достоинству разве что его родители. Ну, или знатоки высокого искусства. У меня, например, что-то вразумительное стало получаться только в два с половиной года. И это были машинки. Несколько таких рисунков, датированных 1963 годом, были бережно сохранены моими родителями. Некоторые мои «произведения» по недосмотру взрослых оказались на страницах книжек и таким образом тоже дожили до наших дней. Но большинство, конечно, утеряно.
Рисование
Всё своё дошкольное детство я провёл в деревне. В деревне ребёнку всегда есть чем себя занять, в основном, на свежем воздухе. На упражнения в живописи оставалось совсем немного времени. Но случались дни, когда по тем или иным причинам находиться на улице было просто невозможно. Вот тогда я получал возможность запечатлеть всё то, что меня окружало и что меня восхищало. И не только запечатлеть, но и дать волю фантазии. Мои карандаши истирались стремительно, альбомы быстро заполнялись новыми рисунками. Зато ни у кого и никогда не возникало сомнений в том, что же можно мне подарить. Дарили цветные карандаши и альбомы для рисования. С моей стороны возражений, естественно, не было.
Так получилось, что я довольно рано выучил буквы и пытался прочитать буквально всё, что попадалось на глаза. Не всё прочитанное, однако, получалось осмыслить. И помню, что меня почему-то сильно веселила надпись на карандашах фабрики имени Сакко и Ванцетти.
Помимо разной техники и транспортных средств на своих «полотнах» я пытался рисовать и окружающую меня природу. Это получалось относительно неплохо. Мне удавалось верно и довольно детально изображать различные растения, овощи и фрукты, ягоды, цветы, грибы. Рисовал я и животных — кошек, коров и медведей. Выходило похоже. Брался я и за грандиозные пейзажи, но не всегда доводил начатое до завершения. А вот в портретном жанре у меня всегда были проблемы. Добиться хотя бы минимального сходства с оригиналом никак не удавалось. Мои дошкольные подружки-соседки вообще с этим не заморачивались. Они рисовали исключительно платья и другие наряды.
Как-то мне подарили акварельные краски. Я был на седьмом небе от счастья. Владение таким сокровищем сулило небывалые перспективы. Но в действительности всё оказалось не так просто, как я это себе представлял. Несмотря на кажущуюся простоту, в совершенстве овладеть акварельной техникой не каждому дано.
В семь лет я пошёл в школу. На одном из первых занятий учительница дала нам задание изобразить морковку. Я, решив блеснуть своим умением рисовать, изобразил морковь предельно, как мне казалось, реалистично. Но мои старания не были оценены. Это была моя первая тройка и первая серьёзная обида. Я с возмущением потребовал объяснений. Оказалось, что моя морковь была недостаточно ровная и ботва ей была совершенно ни к чему. Те, кто нарисовал чёткий равнобедренный треугольник равномерного оранжевого цвета, получили за это высший балл, и снисходительно на меня посматривали. Я и не думал, что кубизм всё ещё так популярен и решил больше никогда не выпендриваться — себе дороже. Но где, интересно, учили таких вот педагогов? И видели ли они когда-нибудь морковку?
Прошло немного лет, начальные классы были позади. Теперь у нас было несколько учителей, каждый из них вёл свой предмет и, как следствие, хорошо знал своё дело. Была и отдельная преподавательница рисования. Мне она нравилась. Именно благодаря её стараниям я получил немногие свои навыки в изобразительном искусстве. Тени, блики, рефлексы — всё это давалось мне без усилий. Но рисовать вазы на окне или яблоки было скучно, тянуло к эпическим, масштабным полотнам. Но на них не хватало терпения.
Примерно в это же время я начал знакомиться с шедеврами мировой живописи. Любимыми жанрами у меня были пейзажи и натюрморты. Они и до сих пор — мои любимые. Позднее к ним присоединились и другие. Восхищаясь полотнами Шишкина, Саврасова, Поленова, Левитана, я воображал, что и сам смогу созидать нечто подобное. И для этого нужны были, как минимум, масляные краски. Таковые в продаже имелись, но просить родителей о покупке я стеснялся. Долгое время чуть ли не ежедневно я ходил в магазин и сверлил глазами вожделенную коробочку с тюбиками. Был небольшой шанс уговорить родителей потратиться на покупку таких красок. Когда же я разузнал подробнее о технике масляной живописи, то испугавшись трудностей, от этой своей затеи вынужден был отказаться. Но увлечение живописью осталось у меня на всю жизнь. Я не стал художником, оставшись только созерцателем и поклонником этого вида искусства.
Зато вскоре я с увлечением предался новому делу — выпуску школьных стенгазет. Оказалось, что мне неплохо удаётся управляться с тушью и плакатными перьями. Но работа редактора стенгазеты таила в себе и негативные моменты. Так, после одной критической заметки, которая, что самое обидное, принадлежала совсем не моему перу, гнев и негодование критикуемых обрушились именно на мою голову. И не только самих критикуемых, но и неожиданно большого количества им сочувствующих. Так что издательское дело пришлось оставить, дабы не портить и без того непростые отношения с одноклассниками.
Однажды я подсмотрел у одного своего деревенского приятеля «техпроцесс» создания трафаретов. Тогда как раз был период, когда были в моде различные изображения, наносимые краской на одежду. Нитрокраска наносилась губкой через картонный трафарет. Приятель, в отличие от меня, учился в художественной школе. Я решил тоже попробовать себя в этом деле, для начала изготовив трафарет для собственных целей. Понравилось. И не только мне. Меня не сковывали какие-то правила рисования, я их просто не знал. Но неуёмная фантазия позволила мне добиться большой популярности среди сверстников. Кто-то мог бы построить на этом бизнес, но мне такое даже в голову не приходило. Из под моего карандаша стремительно вылетали самые разные трафареты — драконы, свирепые чудища, тигры, медведи, рыси, быки. Кто чего пожелает. Даже черти, к большому неудовольствию моей бабушки.
Я бы, наверное, и не вспомнил об этом весьма коротком этапе моего творчества. Но как-то однажды, много лет спустя, я увидел мальчика, на котором была одета старая затёртая, видимо ещё отцовская или даже дедова куртка с рисунком. Рисунком, сделанным с моего трафарета!
Декоративно-прикладное искусство
В 5-м классе все мои одноклассники, как один, увлеклись выпиливанием из фанеры. Этим мы были обязаны нашему учителю труда, которого до сих пор все вспоминают только добрыми словами. Замечательный был человек!
С азартом взялся за лобзик и я. Каждый найденный кусочек фанеры, даже совсем маленький, шёл в дело. Никому не нужные обрезки превращались в забавные значки и брелоки. Если же в руки попадался достаточно большой кусок листа четырёхмиллиметровой фанеры, он становился, к примеру, шкатулкой, покрытой вычурным орнаментом. Или ажурной полочкой. Выпиленные изделия тщательно зашкуривались, при необходимости окрашивались или покрывались слоем нитролака.
Следующим массовым увлечением у нас в школе стало выжигание по дереву. Этим с успехом занимались даже девочки. Но, как видно, занятие это нравилось очень многим, а обеспечить всех желающих приборами для выжигания советская промышленность не могла. Поэтому многие мастерили их сами. Так поступил и я, раздобыв кусок нихромового провода и собрав несложную конструкцию из дерева и текстолита. Подключая самоделку через автотрансформатор, можно было добиться требуемого накала спирали. Всё это было не совсем удобно и совсем не безопасно, но работать было можно. Через некоторое время отец привёз мне из Москвы замечательный фабричный прибор для выжигания. Моё увлечение обрело второе дыхание. Ко всему прочему, его можно было с успехом совмещать с выпиливанием.
К 12 — 13 годам я весьма неплохо для своего возраста владел столярными инструментами. Сколотить скамейку, вставить в грабли недостающие зубцы, насадить лопату или вилы не составляло для меня особого труда. Мне нравилось работать с деревом. Нравится и сейчас.
Мне довелось опробовать многие техники декоративного искусства. И резьбу по дереву, и инкрустацию, и чеканку, и много ещё чего. И сейчас иногда возникает желание что-нибудь такое сделать. Особенно продуктивным был период, когда росла моя дочь. Тогда и сам я, казалось, из скучной взрослой жизни перенёсся опять в счастливое детство. Сколько разных оригинальных поделок вышло из‑под наших рук!
Дети наши гораздо талантливее нас. Это не может не радовать. Моя дочь ещё только начинает жить, а уже добилась множества успехов в различных сферах творчества. Хочется надеяться, что в этом есть и моя скромная заслуга. Что касается меня самого, то моё творчество сейчас ограничивается рамками этого сайта.
