Прошло совсем немного времени с момента моих предыдущих воспоминаний, и ностальгическое настроение вновь мною овладело. Не знаю, почему, но может быть виной тому наступившая осень, и с ней пришедшая в очередной раз грусть-печаль. Она, видимо, и заставляет меня, и не меня одного, возвращаться мыслями в былое. Никуда не денешься, время пришло… В наши годы, когда уже почти всё позади, только и остаётся, что вспоминать прошлое. А тогда, 46 лет назад, всё только начиналось…
Тогда мы, только что закончившие среднюю школу стояли перед непростым выбором — что же, собственно, делать дальше? То, что беззаботное детство на этом этапе заканчивалось, ни у кого уже не вызывало сомнения. Кто-то, посчитав, что с него хватит, с радостью завершал всякое учение и шел работать, правда, такие недообученные товарищи не могли рассчитывать ни на солидную должность, ни на солидную зарплату. Большинство всё-же решало продолжить своё образование и, тем самым, отсрочить ещё на несколько лет начало трудовой деятельности на благо социалистического общества.
Профессии нужны были всякие и все они были важны. Каждый сам решал, куда ему пойти учиться. Для кого-то была ближе техника, кому-то нравилась биология или медицина, а кто-то хотел стать учителем. Кто-то мнил себя дипломатом, политиком и с юных лет готовил себя к поступлению в МГИМО, МГУ или ЛГУ. Наиболее дальновидные абитуриенты поступали в ВУЗы экономические, а те, кто не обладал бурной фантазией — в остальные учебные заведения. И главным образом туда, где конкурс был поменьше.
В стране было множество учебных заведений практически любого профиля. Хотя большинство из них находились в крупных городах, для иногородних не возникало особенных трудностей, им, как правило, предоставлялось место в общежитии. Советское государство давало вчерашним школьникам широкие возможности для дальнейшего образования, и совершенно бесплатно. Но были и нюансы. Специалисты эпохи развитого социализма должны были быть не только профессионально подготовлены, но и идеологически подкованы. Ведь нашей целью был коммунизм. Правда, что он из себя представлял и когда, наконец, наступит, сказать не мог никто.
А поэтому студентам предлагалось со всей тщательностью изучить историю партии (коммунистической партии, само собой, ни о каких других тогда в принципе речи не шло), марксистко-ленинскую философию, другие подобные «науки», не имеющие ни малейшего отношения к будущей профессии. Но это был лишь несущественный минус великолепной советской системы образования, с ним можно и нужно было смириться. Впрочем, не слишком сознательные студенты, как правило, злостно прогуливали эти занятия, предпочитая более весёлое и полезное времяпрепровождение. Таких было большинство.
Однако, в большинстве высших учебных заведений СССР студентам, прежде чем приступить к учёбе, предстояло «проявить свой патриотизм с лопатами» на полях. Редко, когда занятия начинались в сентябре, ведь именно в это время в подшефных совхозах неожиданно поспевали морковка, картошка и другие корнеплоды. Совхозное же крестьянство, привыкшее полагаться на помощь «шефов», традиционно оказывалось не готовым к подобным ситуациям. И тогда все — учащиеся, студенты, инженеры и другие «бездельники» отправлялись на поля. Мне, выросшему в деревне, подобная работа была привычной, хоть и малоприятной. И вызывала определённую досаду. Но когда-то осенняя страда наконец заканчивалась, и студенты заполняли аудитории.
Учёба была делом непростым. Поступить в ВУЗ было невероятно трудно, но всё же проще, чем потом в нём удержаться. Первый семестр был особенно сложным для выпускников школ районных центров, тем более — заштатных поселковых школ. Таковые (в их числе и я) с немалым удивлением замечали, что не знают многого из того, что изначально было знакомо закончившим городские, особенно специализированные, школы. Большей частью в области математики и физики. Это сильно пугало. Голова шла кругом. Приходилось проводить всё свободное от учёбы время над учебниками и конспектами, чтобы хоть как-то начать понимать то, о чём шла речь на лекциях и других занятиях.
Не все изнуряли себя, корпя над умными книгами. Чувствуя своё превосходство, многие студенты, как раз те самые выпускники спецшкол с разными уклонами, позволяли себе некоторое легкомыслие по отношению к учёбе. Они изрядно веселились в первом семестре. И неожиданно для себя проваливали сессию. Первая сессия была своеобразным фильтром, отсеивавшим до половины студентов. Оставались, возможно, менее способные, но более усердные. Такова жизнь… И оставшиеся начинали понимать, что для того, чтобы получить в итоге и знания и диплом, надо упорно трудиться.
Большинству добросовестных студентов государство платило стипендию — от 40 до 55 рублей. В разных учебных заведениях — разную. Это была серьёзная по тем временам сумма. Кроме того, размер этой самой стипендии был пропорционален прилежности того или иного студента: обладатели отличных оценок могли расcчитывать на повышенную (на 15% или даже на 25%) стипендию. Так что стимул учиться как можно лучше наличествовал.
Разные дисциплины всем давались неодинаково. Кто-то щёлкал, как семечки, двойные интегралы, зато пасовал перед простенькой кинематической схемой. Кто-то совсем наоборот. Для меня, например, никогда не представляли сложности ни начерталка, ни сопромат, ни теоретическая механика. Самые, казалось бы, одиозные для большинства студентов науки. А вот химия загоняла меня в глубокую депрессию. Да и высшая математика порой вызывала определённые трудности.
Учёба в институте отнимала массу времени. Помимо посещения лекций и практических занятий, приходилось писать курсовые и другие работы. Такие работы предполагали большой объём вычислений. Только-только появившиеся в продаже калькуляторы стоили неимоверно дорого. Отдать четыре стипендии за такое чудо никто не мог себе позволить. Поэтому первое время приходилось довольствоваться логарифмической линейкой и таблицами Брадиса. По старинке. А вот интересно, знает ли молодое поколение что-нибудь о таких таблицах?
Я располагал весьма интересным прибором, подаренным мне кем-то ещё в старших классах школы — круговой логарифмической линейкой. Сие устройство (к слову — довольно компактное, примерно 50 мм диаметром) напоминало карманные часы. но было по-своему изящно и неизменно привлекало внимание. С его помощью можно было довольно сносно перемножать и делить числа. Однако, обычной, традиционной логарифмической линейкой пользоваться было проще и удобней. Ей и отдавалось предпочтение. Но несравненно приятнее было производить расчёты на калькуляторе, поэтому студенты всеми правдами и неправдами старались такое устройство приобрести. Обитатели общаг покупали его в складчину.
Примерно на втором курсе у меня появилась возможность попользоваться какое-то время инженерным калькулятором «Электроника Б3-18А». Этот прибор, которым в наше время не удивишь даже детсадовца, тогда здорово облегчил мою жизнь. А ещё через год подобная техника сильно подешевела и стала более доступна даже для студентов.
Ватман, миллиметровка, канцелярские принадлежности, всевозможные справочники тоже были существенной статьёй расходов из студенческого бюджета. Чертить приходилось очень много. И часто — тушью. А чертить тушью обычным рейсфедером — то ещё удовольствие! Как-то облегчить жизнь несчастного студенчества помогли появившиеся тогда в продаже рапидографы разных диаметров. Но они успешно облегчали и тощие кошельки тогдашних студентов, стоили они недёшево. Жаль, что столь богатая чертёжная практика не пригодилась. Хоть я и предполагал большую часть своей карьеры провести у кульмана, на деле получилось совсем иначе.
Но не учёбой единой были живы тогдашние студенты. Они, как и другие граждане СССР, без пропитания прожить не могли никак. Оставшейся части стипендии, учитывая неприхотливость и всеядность советских людей, таки хватало и на сытный обед, а иногда и на завтрак с ужином тоже. К примеру, двойная (!) порция пельменей из мяса со сметаной в ближайшей пельменной обходилась в 72 копейки и давала ощущение сытости на очень даже продолжительное время. Но чаще студенты отдавали предпочтение пышкам, шесть — восемь штук по 5 копеек каждая тоже создавали иллюзию сытости, но за гораздо меньшие деньги. Многие довольствовались пирожками-тошнотиками за 10 копеек штука. Они тоже утоляли студенческий голод, впрочем, с определённым риском для здоровья. Не вся сумма стипендии впустую проедалась.
Продолжение
