Люди любят верить в разную чепуху. Они склонны доверять разным приметам, большей частью не имеющим никакого разумного объяснения. Придавать значение самым разным слухам и историям, зачастую совершенно нелепым и абсурдным.
Я считаю себя человеком достаточно благоразумным и рационально мыслящим. И вовсе не суеверным. Однако же, некоторые из привычек так прочно вписались в нашу повседневную жизнь, что и я подчиняюсь им, не задумываясь. Всё это тянется из раннего детства, когда мой мозг активно впитывал всю доступную мне информацию, не особенно сортируя её. Далеко не все знания, полученные в детстве, бывают полезны. Многие суеверия, передаваемые из поколения в поколение, лишены всякого смысла, но мы им следуем автоматически по отработанному годами алгоритму. К примеру, мы стучим по дереву, присаживаемся «на дорожку», смотримся в зеркало и показываем ему язык, когда бываем вынуждены возвратиться, забыв что-то. С некоторой опаской воспринимаем «пятницу, 13-е». С надеждой считаем каждое доносящееся из леса «ку-ку». Почти всё это мы унаследовали ещё очень давно от родителей, бабушек, дедушек… В свою очередь, и наши детки, глядя на нас, приобретают аналогичные «навыки».
Сейчас многое выглядит откровенно смешно, но в детстве мы воспринимали это очень даже серьёзно. Быть может, городские дети мыслили тогда более прогрессивно, но я рос в деревне. Например, будучи ещё совсем маленьким, я искренне полагал, что селёдка уже изначально, в живом виде, солёная. Живёт ведь она в солёном море. Поэтому и зовётся — «селёдка».
У нас было множество нелепых ограничений, так или иначе вытекающих из всевозможных примет. Нельзя было, сидя за столом, болтать ногами — чертей радовать. Собственно, и само слово «чёрт» было под строжайшим запретом. Не рекомендовалось без всякой причины свистеть — денег не будет. Плохой приметой считалось рассыпать соль. Нельзя было перешагивать через лежащего, он якобы перестанет от этого расти. Если вдруг черная кошка перебежала дорогу, следовало подождать, пока по этой дороге не пройдёт кто-то другой. Или плюнуть через левое плечо и подержаться за пуговицу. Впрочем, как раз в эту примету я никогда не верил.
Были приметы и хорошие. Надеясь на удачу, мы в детстве десятками поедали найденные цветки сирени с пятью или большим количеством лепестков, четырёхлистники клевера, «счастливые» автобусные билетики. Сбывались ли загаданные при этом желания, уже не помню. Вероятно, что какие-то и сбывались.
Одна традиция, если можно так сказать, выполнялась неукоснительно всякий раз, когда начинал идти град. Для деревенских жителей град мог обернуться катастрофой, побив все посадки. В таких случаях в форточку выбрасывалась наружу кочерга. Я до сих пор не понимаю, как это работало. Но, как ни странно, это помогало. Огороды оставались целы.
Мы, ещё детьми, с особенным восхищением смотрели на радугу после летнего дождя. Мы были уверены, что она «вырастает» своими концами из двух озёр где-то далеко за деревней. Никому и в голову не приходило усомниться в этом, ведь так говорили старшие, а они всегда знали, что говорят. Ко всему прочему, к востоку от деревни, как раз там, где радуга и появлялась, было много озёр. Достаточно много. И оказаться рядом с таким озером в этот момент считалось большой удачей!
Но очень многие суеверия мы заимствовали не от взрослых, а от своих сверстников. Так, ни в коем случае нельзя было брать жабу в руки – от этого могли появиться бородавки. Следовало остерегаться большого комара (комар-долгоножка, он же карамора) — он считался малярийным. Это насекомое в детстве так и называли — малярия. Не рекомендовалось наблюдать, как собака справляет малую нужду, от этого у бесстыдника на глазу мог вскочить письяк (ячмень). Поэтому, стоило только какому-нибудь псу начать задирать ногу, как все мы дружно отворачивались. Но если уж он (ячмень) уже вскочил, необходимо было неожиданно плюнуть потерпевшему в больной глаз. Или же показать фигу и произнести заклинание, какое именно, уже не помню. Второй способ, по моему мнению, был более гуманный.
Но абсолютно неприемлемо было мочиться на лягушку (интересно, а вообще приходило ли это кому-нибудь в голову?), здесь последствия могли быть совершенно ужасными. Насколько ужасными, никто сказать не мог. Но один мой тогдашний приятель утверждал, что после такого надругательства лягушка непременно проберётся ночью в дом к своему обидчику и… Воображение дорисовывало остальное. Кстати, почему-то тот приятель даже в самую духоту никогда не спал с открытым окном.
В 60-е и в начале 70-х, в годы детства, мы не придавали значения национальной принадлежности друг друга. Большинство из нашей компании были русскими, но были и иные. Не очень русские. Никому до этого не было дела. Все мы легко находили общий язык. Но зато все, как один, сторонились рыжих! Сейчас этому не придумать разумного объяснения, но тогда рыжие считались какими-то особенными, такими, с которыми лучше не иметь никаких дел. Как-будто бы именно в рыжих сосредоточились все земные пороки! Мало того, я прочитал в какой-то книге (или журнале), что рыжий ребёнок мог запросто родиться и у совершенно не рыжих родителей. Получалось, никто не был застрахован от этого «проклятия»! Я был просто потрясён. Сейчас всё это кажется глупым и смешным, но не тогда… К счастью, этот древний предрассудок быстро исчез сам собой.
Но всё вышесказанное было лишь присказкой. А вот и сами деревенские легенды. Одна из них не давала нам покоя несколько лет. Когда-то давно, до революции, в деревне жил помещик по фамилии Лебедев. С его именем связаны многие деревенские объекты. Мы были твёрдо убеждены, что в смутные революционные годы где-то на территории своей усадьбы он зарыл клад. Золото, бриллианты, всё такое. Откуда впервые появилась такая информация, сейчас сказать уже невозможно, прошло немало лет. Но есть некоторые догадки на этот счёт.
Был тогда в деревне один интересный персонаж, человек, как сейчас принято политкорректно выражаться, с альтернативным мышлением. В деревне его за глаза звали Дуремаром. Или этим словом в сочетании с его настоящим именем. Он жил где-то в Луге, но в Шалово приходил постоянно, здесь многие его знали с детства, относились к нему с сочувствием и никогда не обманывали. Будучи человеком физически очень крепким, он постоянно нанимался на разные несложные хозяйственные работы, как то — прополоть и окучить картошку, наколоть дров. Тем и жил. Но чаще всего он пас деревенское стадо. В этом случае он столовался у всех корововладельцев по очереди — день у одного, затем у следующего, и так по кругу. Может показаться невероятным, но он умел читать и читал много. Читал всё, что попадалось под руку.
Поначалу мы боялись его, голос у него был резким и пугающим. Но сам он был человеком добрым и знающим множество занимательных, как нам тогда казалось, историй. Он мог со всей серьёзностью рассуждать о прецессии Луны или активности Солнца, выдвинуть свою уникальную теорию возникновения жизни на Земле. А мог и запросто рассказать захватывающую легенду из далёкого прошлого. Он казался интересным рассказчиком, а мы были его основной и, судя по всему, единственной аудиторией. Взрослые его не воспринимали всерьёз. Не исключено, что именно он стоял за многими деревенскими мифами. Хотя мне доводилось слышать многие из них и из других источников.
Но вернёмся к нашим баранам сокровищам. Где именно спрятал их хитрый помещик, оставалось только догадываться. На территории бывшей усадьбы имелись насколько неглубоких колодцев, заглянув в которые, можно было обнаружить, что в стороны от них отходят горизонтальные ходы. На самом деле это были траншеи, остатки разрушенного водопровода, но наше богатое детское воображение рисовало целую сеть подземных галерей, в итоге приводящих к пещере с искомым кладом. Сами ходы были очень узкими, но какой-нибудь тщедушный отрок вполне мог туда залезть. Однако, решиться на такой шаг не мог никто из нашей компании. Вполне логично было допустить, что в таких местах могут быть скелеты и даже призраки. Наши колебания были вполне объяснимы. Через какое-то время кто-то из взрослых, заметив нашу активность, завалил колодцы тяжёлыми валунами. Поиски пришлось прекратить. На время.
Позже выяснилось, что клад искали не только мы. Мы, естественно, стремились держать в тайне всю информацию, касающуюся этого дела. Но, как говорят немцы — Was wissen Zwei, wisst Schwein. Клад искали, впрочем, и задолго до нас. Правда, безуспешно. Так что миф этот имеет очень глубокие корни.
Кто первый предположил, что в речке Шаловке есть золото, выяснить уже невозможно. Быть может, пошутил кто-то из взрослых, глядя на то, как мы возимся в ледяной воде, строя запруду. Или же, начитавшись Джека Лондона, это сделал один из нас, сейчас уже не вспомнить. Тем не менее, мы упорно изображали старателей, намывая «золото» и с надеждой вглядываясь в каждую блеснувшую крупинку. Золота не нашлось, но у каждого накопилась целая коллекция красивых полупрозрачных камней. Но, как оказалось, они тоже ценности не имели. Зато в Шаловке водились форели и вьюны.
Но самая популярная на то время легенда — это легенда о гигантских сомах, которые якобы водились до войны в Зелёном озере. По словам, их было два, они, как Призрак и Тьма, возникали из ниоткуда и утаскивали на дно детей, которых потом поедали. В довоенное время их жертвами, по уверению рассказчиков, стали несколько пионеров, без разрешения (!) покинувших лагерь.
Позже, когда я сам повзрослел, я предположил, что историю эту выдумали находчивые взрослые. В этом был резон, они добились того, что ни у кого из нас не возникало желания самовольно убегать купаться на озеро. Хоть эта история с сомами и произошла довольно давно, да и имела ли она место вообще, было как-то боязно. Сомы ведь живут долго. Поэтому мы, купаясь даже под пристальным присмотром взрослых, нет-нет да и поглядывали с тревогой на ближайшие заросли. Тем более, что были наслышаны о двойном дне и множественных подводных пещерах и полостях Зелёного озера. Есть, где спрятаться людоедам. И каждый беспечно оставленный кем-то на берегу красный галстук давал волю нашему воображению.
Впоследствии вся эта история с сомами казалась совсем абсурдной. Во-первых, на Зелёном водится разве что окунь. Сомы — они были, но не здесь, а далеко вниз по течению Луги. Во-вторых, пионерских лагерей на берегу Зелёного озера до войны ещё не было. Но был пионерский городок в полутора километрах по прямой от озера, напротив бывшего «Изумруда». Для пионера полтора километра — не крюк. Да и сомы, как оказалось, водятся гораздо ближе, чем считалось раньше. И на Зелёном для этих рыб полно пищи, кроме пионеров. Озеро богато лягушками. А что касается двойного дна, так это совсем и не миф, как оказалось. Нырявшие в озеро любопытные аквалангисты утверждали, что озеро имеет толстый и вязкий придонный слой, предположительно образованный отмершими водорослями. Теми самыми, что придают озеру зелёный цвет. А что под ним — неизвестно. Что касается подводных пещер и тоннелей, то в Зелёном озере и находящемся рядом (менее 200 метров) Круглом уровень воды одинаков. А флора и фауна в обоих водоёмах изменяются подозрительно синхронно.
Ну и что я вдруг об этом всём вспомнил? Да так, что-то потянуло на воспоминания. А быть может, эта моя статейка попадётся на глаза кому-нибудь, кто проводил давным-давно летние каникулы в Шалове? И он вспомнит что-то из того, о чём я здесь написал. А может быть, и что-то такое, о чём я забыл…
