Ботанический сад Петра Великого в Санкт-Петербурге — один из старейших в стране. Он возник на месте Аптекарского огорода, заложенного ещё в 1714 году указом Петра I с целью выращивания лекарственных трав и снабжения оными российской армии. Там же выращивались и редкие иноземные растения. Аптекарский огород дал и новое название острову.
В начале — середине XIX века были построены оранжереи, планировка которых сохранилась до наших дней. Одновременно с этим создавался парк. Тогда же определились и границы территории Ботанического сада. С севера он ограничен Песочной улицей (ныне улица Профессора Попова), с юга — речкой Карповкой, с запада Аптекарским проспектом, и с востока — Большой Невкой. К началу XX столетия Императорский Ботанический сад стал центром русской ботанической науки и одним из крупнейших научных учреждений мира.
Сейчас трудно себе это представить, но в допетровское время устье Невы выглядело совсем иначе. Место совсем дикое, тем не менее было заселено довольно густо. На старом шведском плане 1676 года здесь обозначено до 40 финских поселений. На одном из островов, Korpisaari (дремучий остров, или остров с диким, дремучим лесом), в самой его восточной части и был разбит небольшой аптекарский огород размером 200 на 300 саженей. Кстати, возможно от финского наименования (Korpisaari) острова и произошло название речки Карповки. Надо сказать, что местность эта ещё долгое время оставалась дикая, «покрытая лѣсами и болотами, совсѣмъ лишенная дорогъ«. По свидетельствам очевидцев «здѣсь въ множествѣ водились медвѣди, волки, лисицы, рыси. Особенно волковъ было такъ много, что не представлялось возможности проѣхать 2 миль, не встрѣтивъ ихъ«. Как вам это?
Вообще, первые аптекарские огороды появились ещё в период царствования деда Петра — Михаила Фёдоровича Романова. Их создавали для обеспечения сырьём городских аптек. В 1706 году Пётр I повелел построить аптекарский огород в Москве. Были такие огороды и в Санкт-Петербурге — на Большой Охте, на Мойке. На них выращивали шалфей, чабрец, лаванду, ромашку, мяту, прочие популярные тогда лекарственные растения. А на Аптекарском острове стали выращивать не только привычные для России, но и редкие, экзотические растения. При этом стремились создать все условия для их нормального роста в условиях суровой русской зимы. Вот тогда в Санкт-Петербурге и появились первые оранжереи.
С школьного возраста, а именно с пятого класса, когда мы стали изучать ботанику, я мечтал побывать в Ботаническом саду. Наукой о растениях я был увлечён страстно, но по каким-то непонятным причинам родители меня в сад так и не свозили. Хотя многие другие места мы посещали неоднократно. Я был во многих музеях тогда ещё Ленинграда, либо с родителями, либо в составе школьных экскурсий. Был даже в таких, куда по доброй воле никогда и не пошёл бы. Но в Ботаническом саду не был.
Только много лет спустя я решил сам исполнить свою детскую мечту, и мы всей семьёй в начале мая отправились на Аптекарский остров. Добраться до сада можно множеством разных способов. От станции метро «Петроградская» до Ботанического сада минут 10 неторопливой ходьбы. Если же идти от Финляндского вокзала, выходило существенно дольше, но путь этот был намного интереснее. В Петербурге можно увидеть много любопытного, если гулять по нему не спеша. От автомобиля в этот день мы решительно отказались, опасаясь проблем с парковкой. К слову, именно пешим прогулкам, как на природе, так и в городе, мы часто отдаём предпочтение.
Прогулка по парку Ботанического сада была основной целью нашей поездки. В сущности, основу этого парка составляют хорошо нам знакомые растения. Здесь множество любимых нами деревьев — дубы черешчатые, клёны остролистные, липы, берёзы, вязы. Есть немало лиственниц, которые нехарактерны для наших лесов, но во множестве встречаются в городских парках. Кроме них в парке много редких и даже экзотических растений, которых не встретить в наших городских парках. Бродя по парковым дорожкам, можно увидеть как хорошо нам знакомые. так и очень необычные растения.
Парковые оранжереи открывают нам совсем другой мир — яркий, красочный, вызывающий. На меня, никогда не бывавшего южнее 41-й параллели, субтропические и тропические растения произвели сильное впечатление. Зреющие цитрусовые, цветы всех возможных оттенков, лианы, сочные субтропические папоротники и пальмы — всё это было совершенно не похоже на нашу неброскую северо-западную растительность.
Тропический климат, поддерживаемый в оранжереях, несомненно хорош для экзотических растений, но, несмотря на всю их (растений) красоту, немного утомителен для нас, жителей европейского севера. Вот и мы с некоторым облегчением покинули оранжереи Ботанического сада и снова углубились в парк. Весеннее цветение раскрасило его яркими красками, было, чем любоваться. Время, проведённое в саду, пролетело незаметно. Хотелось бы снова сюда вернуться, но уже осенью.
